Старообрядцы - Семейские в панораме Сибири. Устами путешественника-писателя В.Л. Кигн-Дедлова.

В конце 19-го века, совершая невероятно длинное путешествие по России на Дальний Восток, путешественник останавливался в старообрядческом селе Беклемишево. Вот как описал автор старообрядцев - семейских Забайкалья жителей этого села:

У подножия Яблонового хребта лежит большая деревня семейских старообрядцев Беклемишевская. Староверы говорят, что они «из поляков». Это означает следующее. При Алексее и Петре много людей старой веры бежали в Витебскую и особенно Могилевскую губернии, принадлежавшие тогда Польше. При Елизавете Петровне, большой ревнительнице православия, с согласия польского правительства в места жительства староверов были отправлены войска и учинена облава на беглецов. Пойманным предложили принять православие и водвориться в России. Кто отказывался, тех с их семьями отправили в Забайкалье. Это были ссыльные семейные, которых в отличие от обычных ссыльных одиночек и прозвали семейскими. В воспоминание о пребывании в Польше, семейские и называют себя не поляками, а «из поляков». На самом же деле это идеальные чистокровные великоруссы, великоруссы старые, не измельчавшие, XVII и XVI столетий, тип которых сохранился тут, да кое-где по речным путям на север, среди оренбургских казаков на Дону. Великолепные люди громадного роста, сухощавые, плечистые, с небольшой головой, горбатыми носами, небольшими проницательными серыми или большими огненными черными глазами. Движения нервные, порывистые, но ловкие. Бабы похожие на мужиков, плоскогрудые, с мужской походкой. Мужики в последнее время излюбили работу на золотых приисках и там семейский, обладающий «лошадиной силой» работает за троих обыкновенных смертных. Когда он ломает замерзшую землю колоссальным ломом, говорят даже жутко на него смотреть. Семейских, однако на приисках побаиваются. Их не прижмешь – сейчас же чудовищные ломы в руки и «сурьёзный» разговор...

На приисках семейские ходят в высоких сапогах и в блузах, подпоясанными красными шарфами (кушак). Дома наряжаются в плисовые кафтаны и меховые шапки, поднятые в тульях поля, которые подвязаны ярким бантом. Когда молодежь в Масленицу устраивает катанье, говорят, можно заглядеться. В каждые сани садиться по нескольку. Один живописно лежит, другие обнявшись стоят и так вереницей мчатся из конца в конец села. Бабы – образец чистоплотности и опрятности, ходят в старинных богатых сарафанах, с кокошниками и шлыками на голове. В будни на голове – чалма из большого платка, несколько сдвинутая на затылок, с большим узлом надо лбом. Эта чалма вероятно вынесена из Польши. В XV в. чалму носили польские дамы высших классов. Среди семейских чалма – непременный головной убор староверок. Великолепные люди, архаические, сохранившие и наружность, и темперамент, и характер, и костюмы в том виде, какими они были на Руси 200 лет тому назад. Наших исторических живописцев надо непременно посылать в Забайкалье, где они найдут живую историю. Я бы отравил туда г. К.Маковского, который для своих бесспорно изящных картин натурщиками берет петербургских светских дам и кавалеров представительных, но по происхождению весьма малорусских… Один только г. Суриков, уроженец Сибири, вероятно знающий и семейских, понял русского исторического человека и великолепно передал их в своих картинах. Недаром в Третьяковской галерее, понимающие толк в искусстве иностранцы дольше всего останавливаются именно перед картинами Сурикова, привлекаемые их оригинальностью и выразительностью…