Об участии «семейского» населения Бичуры в партизанском движении в 1918–1920 гг.

Статья Е. Савельева об участии «семейского» населения Бичуры в партизанском движении в 1918–1920 гг. [Не ранее 1953 г.]

 

 

Савельев Е.Ф.

Бичура заселена в 17 столетии ссыльными поселенцами, прибывшими с семьями, за непринятие государственной Никонианской религии, получив от этого название «семейские». Бичуряне ранее не принимали государственных порядков, например: отказывались от метрической записи, от прививки оспы, не принимали десятских, сотских, навязываемых царскими чиновниками, широко применяя подкуп чиновников «подарками» за прирез лучших земель, за «правосудие» и проч[ее]. При организации первой советской власти кулацкая часть села дала жестокий бой. Насколько сильно ее было влияние, показывает следующий случай. По возвращении делегатов с Читинского областного 1-го съезда Советов, кулачество под руководством Ащеулова М. Т. и Павлова И. М. развернуло против делегации бешеную травлю, не желая заслушать доклад о работе съезда, набрасывались с криками на делегатов, что «продажные шкуры, продались большевикам и нечего вас слушать» и т. д. и т. п. Ащеулов активизировал кулачество против советов настолько, что сочувствовавших советской власти неоднократно пытались выбросить со схода в окно. Преступно предательскую роль сыграл в 1918 г. перед падением Советской власти Павлов Иосиф Максимович, когда 5 августа 1918 г. года В[ерхне]-Удинский военный комиссар т[оварищ] Пушкин объявил мобилизацию семи призывных возрастов из запасных солдат, Павлов по особому списку созывает кулацкое собрание, где выдвигает ряд ультимативных требований к Совету. Власти, против мобилизации, например: выслать мобилизуемым на места оружие, обмундирование, обеспечить продовольствием семьи и призываемых на месте, созыв съезда окружающих волостей и т. д. Словом устроил белогвардейскую митинговщину с целью дабы оттянуть мобилизацию. А при власти белых 15 августа из В[ерхне]-Удинска получена следующая телеграмма: мобилизуйте офицеров, юнкеров и родившихся в 1901, 1902 гг., т[оварищ] Павлов в течение 12 часов вручил повестки всем мобилизуемым без «митинговщины», требуя безоговорочной явки в Белую армию. Однако, несмотря на старания Павлова, мобилизуемые под влиянием местной группы большевиков в белую армию не являются. По доносу Павлова 15 сентября 1918 г. под командованием прапорщика Пальшина в Бичуру прибыл карательный отряд в 40 человек. Действие этого отряда было замаскировано. Первой жертвой был избран Иванов Трифон Макарович, его «заподозрили» в краже колес, Иванов был выпорот карателями до потери сознания, а на самом деле Иванов служил в Красной гвардии, ему инсценирована была кража. После этого начальник карательного отряда отобрал подписки от родителей дезертиров, обязывающую их немедленно направить своих сыновей в Белую армию. Дезертирующие продолжают не являться. 15 ноября текущего года с В[ерхне]-Удинска под командой штабс-капитана Малкова с представителем земства Ксенжепольским прибыл 2-й карательный отряд в 80 человек. Для командования этого отряда за счет отцов дезертиров устроили пьянку, отряд не собрав ни одного дезертира, двинулся дальше. 2-го марта 1919 г. из В[ерхне]-Удинска под командой известного палача Измайлова, численностью в 120 человек, прибыл 3-й карательный отряд. Приход отряда Измайлова был приурочен к созываемому 1-го марта в с. М[алом]-Куналее нелегальному съезду. Съезд имел целью воспрепятствовать мобилизации в Белую армию и договориться о мерах противодействия белобандитам, а т[оварищу] Измайлову удалось, съезд был сорван. Центр удара экзекуций Измайлов направил на Бичуру, где устроил невиданные в Забайкалье в то время репрессии. Начались действия отряда, приказано выставить в течение одного часа пятьдесят пар подвод. Затем часть отряда, посадив по три палача на подводу, и по ранее составленному списку «подозрительных лиц» Измайлов приступил к обыскам и арестам. За ночь набили в каталажку как сельдей в бочку, а вторая часть отряда, используя панику населения, занялась грабежом с оружием в руках, требуя: сала, мяса, калачей, взбудоражив ночью буквально все население. Так как абсолютное большинство мужчин попряталось, то вся тяжесть белогвардейского разгула легла на плечи женщин и детей. За эту ночь награблено ими было 25 пароконных подвод разного продовольственного ценного добра. Утром третьего марта по одиночке из каталажки белые выводили арестованных и в «дифференцированном» порядке в зависимости от «заслуг» всыпали от 25 до 250 плетей. Выпороли 50 человек, главным образом попали под плети дезертирующие призывники и их родители, так как «подозрительные» заранее скрылись. Из нашей группы по своей простоте жестоко пострадал Петров Ермолай Логвинович: его захватили в своем дому, доставив арестованного к Измайлову, последний распорядился пороть до потери сознания, т[оварища] Петрова изрезали плетями буквально в мясо, в то же время забрав у него двух лошадей. Однако не прошло даром для кулацкой части, махровый кулак Слепнев Иосиф Миронович, встречавший с восторгом приход белогвардейской власти после свержения Советов в Сибири, ему всыпали двадцать пять «горячих» за то, что он подал пару лошадей, запряженных в старую кошевку. 4 марта Измайлову донесли, что по реке Бую сгруппировались красные. Действительно А. П. Смолин собрал до 30 человек, вооруженных берданами, предполагая сделать ночной налет на белых. Узнав об этом, отряд Измайлова в течение одного часа свернув свои операции и безостановочно через Мухор-Шибирь возвращается в В[ерхне]-Удинск, устраивая подобные экзекуции. 6 марта Слепнев Иосиф Миронович подлечил свои раны от плетей. При разговорах с ним, он задал вопрос, а скоро ли придет сюда Советская власть? 13 августа из Окино-Ключей получаю сообщение, что в Окино-Ключи вступил 4-ый карательный отряд в 85 человек. Этот отряд был сформирован в Урге, из самых озверелых, сбежавших из РСФСР белобандитов под названием – Ургинский карательный отряд. Вечером 14 августа Ургинский отряд Макаренко вступил в Бичуру. Как правило, бандита Макаренко встретил верный слуга Иосиф Максимович Павлов (председатель волостного земства), последнему приказано в течение двух часов выставить 50 пар подвод. Получив подводы, отряд устроил ночную облаву, однако, охватить все проезды и проходы из Бичуры, растянувшейся на 12 км отряду не удалось, так называемые «подозрительные» за ночь удалились. Всю эту ночь по доносам белые производили повальные обыски. Рано утром три офицера произвели повальный обыск на квартире Савельева Е. Не застав Савельева, бандиты выпороли его жену, у которой на руках был 4-х месячный ребенок. От нервного потрясения мать лишилась молока и грудной ребенок умер. Выйдя от Савельева, бандиты, «посетив» соседа Ткачева Матвея Поликарповича, также выпороли его. Разложив Ткачева на скамейку, по одному сев на голову и на ноги, третий взялся пороть плетью с оцинкованным наконечником и пороли до потери сознания. Подобную экзекуцию учинив над Петровым Иваном Емельяновичем, забрав их с собой в арестное помещение. Потом отряд двинулся на Малету и в течение пяти суток Ткачеву и Петрову по старым болячкам, посыпая солью, и каждый день всыпали по 50 плетей. На просьбы родных об освобождении, каратель Макаренко потребовал контрибуцию по 2000 рублей деньгами и по лучшей лошади от каждого. Родите[1]ли Ткачева, собрав все пожитки у себя и у родственников, внесли 2000 рублей деньгами и лучшую лошадь. Ткачева освободили, а Петров Иван – бедняк, не имел средств, на Малетинском хребте 20-го августа без суда и следствия был расстрелян. К 12 часам дня 15 августа Макаренко заказал собрать полный сход, это значит, что от каждого двора обязан быть взрослый человек. Верный слуга Павлов И. М. принял все зависящие к 12 часам собран весь Бичурский народ. Явившись Макаренко, обвел присутствующих нахмуренными волчьими глазами собравшихся и зачитал свой приказ, содержащий ультимативное требование к родителям дезертиров в двухчасовой срок доставить ему своих сыновей-дезертиров. Еще до собрания, Макаренко во дворе рядом с собравшимся сходом, приготовил вооруженный винтовками и одним пулеметом взвод солдат. После зачтения приказа один из «смельчаков» обращается к Макаренко: «Ваше высокоблагородие, нельзя ли отсрочить явку сыновей до завтра?». Макаренко заорал: «Замолчать, мужицкая морда», далее скомандовал: «В ружье! Огонь!». Выскочил взвод с винтовками и пулеметом открыл залповую стрельбу. После чего на месте, где только что было собрание, осталось много головных уборов и разных принадлежностей из одежды. Лошади, порвав повода, одна на другую бросились в разные стороны. Павлов Ларион Макарович ползком у берега р[еки] Бичура, в позе охотника, драл на расстояние 4-х км до дому и вспомнил через полчаса, когда был дома, что на собрание из дому выехал на бурой лошади. Усердная работа карателей вносит коренное изменение в политических настроениях подавляющей массы крестьян. Агитационная литература В[ерхне]-Удинского подпольного комитета большевиков находит хороший прием у бедняцкой и середняцкой части крестьян. Ситуация изменилась в сторону революции. В первых числах июля 1919 г. под кличкой «Тарасов» на должность учителя в Бичуру прибыл т[оварищ] Полянский Сергей Юрьевич7 по явке В[ерхне]-Удинского подпольного комитета большевиков. Молодой, в то время 22-х лет, талантливый, способный, грамотный человек, явился во рваной юнкерской шинели, в рваных сапогах. Первой задачей передо мной встал вопрос одеть и обуть т[оварища] Широких-Полянского, чтобы не вызвать подозрение рядом живущих семеновских милиционеров. Шестнадцатого декабря через Хайцагарскую падь на верховой лошади с проводником прибыл член В[ерхне]-Удинского подпольного комитета большевиков т[оварищ] Лебедев Евгений Владимирович. Первая моя встреча с ним произошла в ту же ночь в бане у Слепнева А. Н., после обмена условными знаками и сличения явки мы с т[оварищем] Лебедевым полтора часа вели разговоры, он очень подробно интересовался уже подготовленными в Бичуре нашими силами, количеством оружия, имеющегося в наличии, и что можно захватить при выступлении. О силах противника он не спрашивал, но я ему напомнил, что Бичура охраняется сорока белыми милиционерами под командованием подпоручика Гутовского и его помощников братьев Лавунько. Лебедев иронически выразился, что эта банда значения не представляет – разбежится от первого выстрела. Т[оварищ] Лебедев в то время произвел на меня впечатление спокойного, смелого, выдержанного товарища. Т[оварища] Лебедева поместили на квартиру к крупному кулаку под видом закупщика хлеба. Лебедев, убедившись, что в Бичуре еще не все готово, выехал в ночь на 18 в М[алый]-Куналей к Абраму Смолину с тем, чтобы организовать помощь Бичуре из группы А. Смолина. Широких-Полянский, возвращаясь с Билютая в Окино-Ключи, набрал там пять человек и прибыл с ними на подкрепление в Бичуру. Разместив этих товарищей в безопасное от белых место. Половину поместили из них у Афанасьева Матвея Ивановича. Ночью совместно с прибывшей группой устроили конспиративное заседание, обменявшись мнением, было решено в 5 час[ов] утра 19 декабря взять Бичурский штаб семеновской милиции и перерезать телеграфную линию. Эту операцию поручили произвести Савельеву Е., взяв своих братьев Поликарпа и Василия Савельевых, он в эту же ночь около Усть-Мухора в 6-ти километрах от Бичуры, срезал шесть телеграфных столбов. Для того, чтобы затруднить восстановление связи, всю проволоку со срезанных столбов отвезли в сторону более 5 км и бросили ее в глубокий овраг. Возвратившись с операции на место нашего сбора, узнали, что выступление, назначенное на утро 19 декабря, отложено до получения подкрепления. Оказалось, что после моего отъезда на собрание прибыл т[оварищ] Петров Ермолай Логвинович, он доказывал присутствующим, что наших сил мало и не сможем взять вооруженных до зубов милицейских. Опасаясь раскрытия его таинственного исчезновения, Широких-Полянский в эту же ночь выехал в Мухор-Шибирь. Рано утром Савельев завел разговор с начальником почтово-телеграфной конторы – Еременко П. И., который сообщил ему о новости, что срезан телеграфный провод, причем даже забрана проволока. Савельев ему напомнил, что проволока широко применяется кузнецами на тяжи, с этой целью, надо полагать, срезаны столбы. Кременко на этом успокоился, информируя так свое начальство. В час ночи 21 декабря из Куйтуна М[ало]-Куналейской волости домой ко мне прибыло трое вооруженных во главе с Фалилеевым Афанасием Ефимовичем, сообщили, что сегодня вечером Мало-Куналейские милиционеры арестованы и волостная власть перешла в руки ревштаба с Фалилеевым, местная организация разработала план дальнейших операций. План приняли такой: в 2 часа 22 декабря Кукунские повстанцы численностью уже в 40 человек, вооруженные по преимуществу берданами, молниеносным налетом захватывают: а) штаб семеновской милиции, б) торговые склады братьев Бараховских и КАЦ и в) телеграф. На последних скопилось до 10000 пудов мяса, 21 пуд пушнины и много других товаров, кои должны быть конфискованы для нужд партизан. В 10 часов утра через сигналиста получаю сведения: штаб милиции, получивший сведения, что Мухор-Шибирь занята красными, заказав с Аракиретской станицы 10 пар подвод, собрались бежать в Троицкосавск. Недолго думая, переговорив с Афанасьевым Матвеем Ивановичем (председатель потребобщества), поручили ему немедленно ехать в штаб милиции, занять разговорами на три-четыре часа начальника милиции поручика Гутовского, и если удастся, убедить его в ложности полученных им сведений из Мухор-Шибири, а в полвторого часа, т[о] е[сть] за полчаса до прихода отряда оставить выбраться из штаба милиции. Афанасьев это задание выполнил точно. Афанасьев не успел проинформировать нас о результатах, как начался обстрел милиции. Милиционеры настолько растерялись, что не сделали ни одного выстрела, в одиночку раздетые и без головных уборов бежали в разные стороны. Сам начальник был найден в подполье, а капитан Атрахович, прибывший до этого за два дня для формирования территориального карательного отряда в Бичуре – спрятался в стог соломы и через день вышел из терпения, озлобившись, он вбежал в крестьянскую хату, где его задержали крестьяне и препроводили в штаб. Головная часть капитана Атраховича в 13 человек под руководством Михея Куренкова в с. Билютай ночью 23 декабря взята в плен с оружием и большим запасом патронов. Председатель земства Иосиф Максимович Павлов со всеми своими помощниками скрылся. Оставался на своем месте секретарь волземства, он честно работал. Нужно отметить более заслуживающее уважение к Петрову И.Ф., он в бытность властвования белых о всех имеющихся сведениях, телеграммах всегда и аккуратно информировал местную организацию. До прихода карательного отряда он сжег список и протокол нашей группы. К двум часам ночи уже у штаба 75 подвод были наготове. Вокруг повстанцев собиралась беднота. К 2-м часам ночи было набрано более 100 человек добровольцев, разбив последних на три отряда, направив в окрестные села и улусы за сбором оружия и патронов. Себе я взял улусы – Сахюртуй и Алтачей Гичицкого хошуна, чтобы не наводить панику среди бурятского населения, я делал так: оставляя отряд за два километра от улуса, я сам заходил к знакомому буряту, через него просил созвать население улуса на сход. Собрание в сборе – информирую о происшедшем в Бичуре перевороте, рекомендую присоединиться, а имеющееся оружие сдать. Предупреждаю, что сейчас вступит партизанский отряд, он ничего плохого не сделает, а поэтому пусть граждане не волнуются. Аналогичные инструкции были даны и остальным двум отрядам…

…Вечером 22 декабря уже был сформирован Бичурский отряд в 70 человек и 40 человек малокуналейцев, готовых наступать. Командование Бичурским отрядом поручено Афанасьеву Ивану Селиверстовичу, как старому военспецу – участнику японской войны. Афанасьев оставался недоволен, что он не был посвящен ранее при конспиративной подготовке, но охотно принял командование. Кукунским отрядом командовал Алферов и его помощник Фалилеев Афанасий Ефимович. В числе политического руководителя в этих отрядах был автор. Перед тем как наступать дальше, во все ближайшие села и улусы мы послали делегации с предложением присоединиться к восставшим и прислать в штаб своих представителей. Вернувшаяся из Аракиретской станицы делегация сообщила: Аракиреты под водительством атамана Разуваева Сидора и его сына Макара, и заявили, что только через их трупы красные могут взять станицу. Ничего не оставалось делать, как 23 декабря в 10 часов объединенный отряд двинулся в наступление на Аракиретскую станицу. Отряд шел на подводах, а вслед за отрядом более чем на 500 подводах следовали вольные зрители и когда с Аракиретской церкви часовые-наблюдатели заметили растянувшийся на семь километров обоз, забыв о сопротивлении, пустились бежать. Из всей станицы осталось два «храбреца» медицинский фельдшер и лекарка. Первый, спрятавшись в подполье, через полчаса нашего пребывания, вылез на поверхность, его трясло как в сильной лихорадке от испуга, узнав меня повеселел. Начал оправдываться, мол ему сказали, что красные это нелюди, всех поголовно убивают, не щадят и детей. Посадив фельдшера на лошадь, дали ему задание нагнать бежавших и вернуть в станицу, передав им, что никто их трогать не будет. Отрядом двинулся на Елань и задержавшись в Елани всего лишь на час – время, необходимое для издания приказа о мобилизации 10 лет запасных солдат, пошел дальше и в 2 часа ночи на 24 декабря занял Окино-Ключи. Карательный отряд Троицкосавского гарнизона, подкрепив себя белогвардейцами из аракиретцев и эдуйцев – занял деревню Старые Ключи. До боя белые прислали парламентеров с предложением сдаться без боя. Наше командование просило парламентера передать, что «как свинье неба не видать, так и белым нас не взять». С таким ответом отправили его обратно. Такой результат дипломатических переговоров вывел беляков из себя, и они повели наступление на Окино-Ключи, занятые нами. Имея в своем распоряжении достаточное количество патронов и два пулемета, белые наступали исключительно упорно, но и партизаны дрались не плохо, перестрелка длилась до 7 часов вечера. С наступлением темноты белая разведка налетела на засаду и потеряла двух офицеров и одного унтер-офицера. Мы потеряли в этой перестрелке двоих убитых товарищей и отошли. При первых днях нашего пребывания в Окино-Ключах местное население нас встретило не очень доброжелательно. Кулацкая агитация была сильна и ее результаты были налицо, нас не пускали на квартиры, не давали подвод и проч[ий] саботаж. – Учтя все свои недостатки первого боя, решили незаметно отойти назад в Бичуру, где переформировать отряд из числа лучших добровольцев, сформировать кавалерию и снова вернуться в Окино-Ключи. Окино-Ключи уже были заняты белыми. 27 декабря наш отряд под командованием Афанасьева И. С. и его помощника Петрова Ермолая Логиновича пошел в наступление. В Окино-Ключи Афанасьев въехал с отрядом без предварительной разведки и нарвался на огонь выставленных у волости беляками пулеметов. Афанасьев смертельно был ранен в голову и через 4 часа умер. Командование принял Петров Ермолай Логинович. Однако, несмотря на превосходство оружием, беляки в панике бежали, оставив 9 лошадей и имущество. Чтобы предупредить опасность обхода Бичуры со стороны Чикоя через Урлук, 27 декабря Савельева командировали для организации малокударинцев и урлукцев. Савельев организовал малокударинский отряд, поручив командование отрядом т[оварищу] Лекареву. В это время в Урлуке т[оварищ] Спиридонов сформировал небольшой отряд и охранял село от нападения со стороны Усть-Урлука. К 1 января 1920 г. в М[алой]-Кударе и Урлуке было организовано два отряда общей численностью до 200 человек. П. П. Смолин занял село Жиндо и 3-го  января в Урлуке встретились с т[оварищем] Смолиным. Тут же был намечен совместный план действий, т[о] е[сть] он наступает против казачьих дружин по селам, расположенным по реке Чикою, Усть-Урлук, Шарагол и т. д., а Малокударинский отряд параллельно наступает вниз по реке М[алой]-Кударинке через Тамир, с тем чтобы сомкнуться у Больше-Кударинской станицы. На Бичуру надвигалась большая угроза, приближался японский каратель[1]ный отряд в 1200 человек при пулеметах и орудиях. Попытка задержать на Заганском хребте небольшими силами не удалась. Японцы заняли Заганский станок, держа направление на Бичуру. Это был самый напряженный и самый опасный момент из всех 18 дней борьбы. Стягивались отовсюду подкрепления, но не все подкрепления пришли вовремя, так как не[1]которые из начальников отрядов считали себя совершенно самостоятельными и оказание помощи угрожаемому участку ставил в зависимость от своего личного настроения. Прокопий Смолин выделил под командой т[оварища] Осколкова отряд в 200 человек с опозданием на полтора суток, почему этот отряд опоздал к месту боя. В ночь с 7 на 8 января в Бичуре объявлена поголовная мобилизация мужского населения от 17-ти до 70 лет. За неимением оружия ковали пики, их было наделано более 1000 штук. 11 января более 2000 человек – «армия с пиками» двинулась через поселок Мотня по направлению к Заганскому станку – занятому японцами. Партизаны рассыпались на видном для японцев месте – на Заганской степи и фронт растянулся на 15 километров. Японцы, увидав такую «силу», зажгли Заганский станок и начали отступать к Зардаму, где партизаны дали японцам отчаянный бой. «Семейская», кержацкая, неграмотная Бичура выдвинула в то время. Чрезмерная отвага наших бойцов, идущих напором на пулеметный и орудийный огонь, являла чудеса героизма у стоявшего среди улицы забаррикадированного японского пулемета, партизанами было сбито пять смен пулеметчиков, это внесло большое замешательство среди японцев, если бы был организован удар по флангам, японцы были бы неизбежно уничтожены. После Зардаминского боя японцы почувствовали, что они имеют дело не с «бандой», как им беляки твердили, а имеют дело с серьезным противником. Японцы замели все следы своих потерь, озлобленные большими потерями, они спалили дотла три села, Новую и Старую Зардаму и Пески. Собрав в Узком Лугу остатки наших сил, мы с Абрамом Смолиным сформировав отряд, поручили Климову 13 января начать преследование противника. С подкреплением прибыв в Пески и опоздав на два часа, не захватили боя под Зардамой, а встретили в Узком Лугу остатки отступивших наших частей. Командовал боевыми операциями под Зардамой Алферов, допустив в момент наступления непоправимые ошибки. При расположении японцев в 4-х километрах – в Зардаме, он сигнал к выступлению подал через горниста, этим за два часа предупредил японцев. Подвод частей к исходному положению для атаки начат был поздно на рассвете. Главные силы были направлены в лоб противнику по чистой незащищенной местности, пренебрегая охватом флангов. В результате Зардаминского боя мы потеряли убитыми 64 человека и более 100 человек раненных, это было самое тяжелое поражение за весь период борьбы в Прибайкалье. Японцы оставшихся раненых при атаке добивали и еще живым выкалывали глаза или отрубали нос, уши. Или такие случаи – два единственных брата Перелыгины, рядом шедшие в цепи (бичуряне) оба убиты. У Афанасьева М. И. два сына убиты на стороне красных в декабрьские события в 1917 г. в Иркутске и третий убит под Зардамой. На совещании нач[альствующего] состава в с[еле] Н[ово]-Никольском нам с товарищем Смолиным поручили сформировать военный комиссариат и объединить командование с резиденцией комиссариата в Бичуре. Комиссариат должен был объединить Катангарский и Окино-Ключевский фронт, с резиденцией в Бичуре. В составе комиссариата активно работал 17-летний Шиповских Иван Дмитриевич, а Шиповских Дмитрий Арсеньевич в это время военным комиссариатом был командирован на Джиду для приведения в порядок местных парт[изанских] отрядов.

 При помощи Гармаева он организовал Джидинский партизанский отряд, оказавший большую помощь при занятии Троицкосавска. Собрался долгожданный съезд, который избрал главнокомандующим революционной армией Прибайкалья т[оварища] Лебедева Евгения Владимировича, в помощники ему съезд избрал Савельева. О каком-либо опыте не приходилось говорить. Этот помощник имел узкую военную подготовку – крепостного артиллериста, что находилось в большом разрыве с требованием знаний, какие предъявлял пост помощника главнокомандующего. Скоро пришлось принять крещение. Будучи окруженным 20 февраля 1920 г. каппелевцами в селе Мухино в 12 километрах от Верхнеудинска, почувствовал разницу между крепостным артиллеристом и пехотинцем. Т[оварищ] Лебедев из Вахмистрово прислал мне в главштаб в село Колобки оперативное задание, заключавшееся в следующем: немедленно взять из резерва роту парковцев в ночь на 20 февраля, вместе с ротой прибыть в село Мухино. Командовал этой ротой бывший подпоручик, перешедший вместе с этой ротой. Прибыв в срок в назначенное место, расставили посты, предварительно одев часовых в белые халаты. Кроме этого, в селе Мухино находилась одна рота и конный эскадрон Тарбагатайского полка. В 6-ти километрах от Мухино, в с. Тайшихино, стоял второй батальон Тарбагатайского полка под командованием Толстихина Петра Федоровича  и эскадрон кавалерии. Боевым начальником участка был т[оварищ] Антонов. В течение двух часов мы с Антоновым объехали боевой участок, провели совещание с комсоставом, информировали о предполагаемом наступлении каппелевцев из В[ерхне]-Удинска. 20 февраля в 4 часа утра застава сторожевого охранения, успокоенная тишиной и долгим непоявлением каппелевцев снялась погреться, разогревшись, проспали. В это время между 4-6 часов утра части дивизии Сахарова обошли расположение партизан, спешились и пошли в атаку, отрезая отступление нашим частям, находящимся в Мухино. Поздно обнаружив обход, белые командиры частей растерялись, началась паника. Кавалерийский эскадрон Кашина позорно бежал, обысканы фланги парковской роты. Рота парковцев окруженная конницей белых, встретила их ружейным и пулеметным огнем. Предоставленная сама себе эта рота смелой атакой прорвала цепи противника и отошла на Иволгинские Ключи, потеряв убитыми 9 человек и без вести пропавшими 4 человека. При занятии г[орода] В[ерхне]-Удинска трупы этих товарищей были найдены в подвале Верхнеудинской кладбищенской церкви замученными и изуродованными. Под Мухино погиб и товарищ Антонов. В начале боя т[оварищ] Антонов поехал проверить состояние правого фланга и наткнулся на каппелевские цепи, так как в это время эскадрон Кашина с позиций бежал. 12 [1]пуль, изрешетив Антонова, прервали жизнь этого прекрасного товарища, подававшего большие надежды хорошего организатора. Остальные части партизан отошли на Бабкино. За бегство с боевой линии эскадрон Кашина был спешен и обезоружен. 21 февраля каппелевцы отошли в город, под давлением наших частей боевой участок получил подкрепление – эскадрон под командой Турышева Николая. Этот эскадрон был сформирован из рабочих Стеклоделательного и Николаевского винокуренного заводов, выгодно отличаясь от других эскадронов хорошими боевыми качествами. В скором времени был занят г[ород] Верхнеудинск, белые и интервенты – изгнаны с территории Прибайкалья.

Савельев Ефим Фирсович - автор статьи, один из видных участников борьбы за установление власти Советов в Прибайкалье, член КПСС с марта 1920 года. Родился в 1888г. в крестьянской семье староверов в с.Бичура Троицкосавского уезда. Участник первой империалистической войны. Февральскую революцию 1917г. встретил на Румынском фронте. Летом 1937г. получает отпуск и возвращается в Бичуру, затем воинским начальником г.Верхнеудинска оставлен при управлении писарем, а в феврале 1918г. демобилизуется. В г.Верхнеудинске встречается с председателем Совета депутатов Серовым В.М. и получает поручение организовать в Бичуре Советскую власть. Прибыв в Бичуру и устроившись продавцом в сельпо, он создал группу сторонников Советской власти из фронтовиков, в которую входили Утенков К.Е., Иванов Ф.А., Афанасьев М., Слепнев А.П., а затем и Петров Е.Л., Иванов А.М. и другие, всего 16 человек, и организовал Совет крестьянских депутатов. Совет проводил большую работу по разоблачению кулацкой политики земства, обеспечил избрание на собрании бичурян своего представителя — Утенкова К.Е. на Верхнеудинский съезд трудящихся в феврале и сумел провести своих представителей делегатами на съезд народов Забайкалья в марте 1918г. Являясь делегатом и участником этого съезда, Е.Ф. Савельев выступал с разоблачением предательской политики эсеров и меньшевиков, участвовавших на съезде. В период семёновщины и интервенции являлся активным участником подготовки народного восстания и партизанского движения в Прибайкалье, держал связь с Верхнеудинским подпольным комитетом РКП (б) через Ковалева И.Л., Смолина Д.К., Лебедева Е.В. и Широких-Полянского С.Ю. и руководил подпольной группой в Бичуре. В этот период, с 1919г., Е.Ф. Савельев уже состоял в Коммунистической партии большевиков, но оформление его членства состоялось лишь в 1920г. В декабре 1919г. участвовал в создании Бичурского отряда партизан, а также отрядов в Малой Кударе и Урлуке. В январе 1920г. был избран помощником военного комиссара Восточного фронта. Являясь участником Бичурского съезда восставшего народа Прибайкалья, 25 января был избран помощником начальника Главного военного штаба партизанских фронтов Прибайкалья. На съезде трудящихся Прибайкалья в марте 1920г. в Верхнеудинске был избран членом правительства ДВР (Дальневосточная республика) и назначен директором Госполитохраны при Совете Министров правительства ДВР, исполнял обязанности заместителя министра земледелия и был членом политнарсуда. В последующее время, с 1921г. находился на руководящей советской работе, был председателем Верхнеудинского горисполкома и в это же время состоял членом Прибайкальского губревкома. С 1928г. — начальник дорожного управления республики, затем учился. С 1933г. работал заместителем начальника Восточно-Сибирского краевого дорожного управления в г. Иркутск. С 1935г. работал парторгом ЦК ВКП(б) на строительстве дороги 496—498, с 50 1940г. — заведующий строительным и эксплуатационным сектором Читинского облдоротдела. В первые годы Великой Отечественной войны без отрыва от производства командовал батальоном всеобуча в г. Чита. С 1944 по 1953г. по зову партии в качестве инженера участвовал на восстановительных работах в освобожденных от гитлеровцев районах — по строительству дорог на Украине. С 1953г. - персональный пенсионер, проживает в г. Чугуев Харьковской области. (на 1958 год.)

Источники: 

"История старообрядцев (семейских) в документах Государственных архивов Байкальского региона (1917-1930-е гг.).", Улан-Удэ, 2020 ГАРБ. ФП.69. Оп.1. Д.309. Л.1-16. Машинопись. Копия (Публикуется в сокращении).

"Борцы за власть Советов в Бичуре [текст]: сборник / составители Павлова В.Н., Андронова Т.Г., Исаева С.Н. – Бичура: МБУ «Бичурская централизованная библиотечнокраеведческая система, 2020.